Стервами не рождаются - Страница 20

За эти полмесяца Марина загорела до коричневы, словно побывала на каком-нибудь южном курорте. Никогда она еще не чувствовала себя так легко и непринужденно. Когда пришла пора собираться назад в Москву, выяснилось, что рюкзаки стали просто неподъемными: Марина пожадничала и набрала домой за два последних дня столько ягод, сколько только смогла. Из-за этого пришлось сняться с места на полдня раньше, и ползти до станции, делая каждые полчаса передышку минут на пять-десять.

Иногда ей звонил отец: с разрешения Димы Марина дала ему свой номер телефона. Он искренне радовался, что его старшая дочурка устроена, что с ней все в порядке, но практически перестал рассказывать о том, что происходит дома. По его отдельным фразам Марина догадывалась, что ничего хорошего там нет. Ира чуть ли не каждый день ругалась с Валерой, обвиняя его во всех смертных грехах, теща принимала то сторону зятя, то сторону дочери, стараясь сохранить их брак, и вконец истрепала себе нервы. Кажется, Валера временами даже поколачивал молодую жену, если она особенно доставала его своими концертами. Он устроился на престижную работу, получал неплохую зарплату, но денег Ирине выдавал мало. Пусть знает свое место. Про их злополучную свадьбу отец рассказал только то, что Ира была крайне взвинчена из-за неприятного происшествия, приключившегося в ЗАГСе, и только дорогие подарки со стороны родителей Валеры хоть как-то смогли ее утешить в этот день. Если он даже и считал, что Марина была к этому хоть как-то причастна, то не обмолвился об этом ни словом, ни намеком.

Однажды Марина даже провела с отцом почти целый день. Ему надо было сдать в поликлинике какой-то анализ (полчаса мытарств), а дома он сказал, что едет проходить полное обследование и будет только вечером. У поликлиники они и назначили встречу. Чтобы не пугать отца своим видом, Марина накануне из брюнетки перекрасилась обратно в блондинку. С оттенком краски она немножко промахнулась, и теперь была скорее светло-рыженькой, но это ее тоже устраивало. Она долго экспериментировала у зеркала с тенями для глаз, выяснив что теперь ей подходят зеленоватые и светло-сиреневые тона, и коричневая тушь для ресниц. В последний момент перед выходом из дома Марина, повинуясь минутному импульсу, сделала себе два задорных хвостика, и стала выглядеть поэтому совсем как школьница. Когда отец выйдя из дверей здания, увидел ее, то сначала даже не узнал, растерянно и чуточку близоруко глядя прямо на нее.

— Папуль, привет!

— Марина, это ты? Здравствуй, моя доченька, здравствуй, мой малыш. Как же ты изменилась! И прическа новая, у тебя раньше другая была.

— Новая жизнь — новая прическа.

— Ну, коли так, то действительно: даешь все новое! Куда пойдем?

— А куда скажешь, мне все равно. Папка, как же я по тебе соскучилась! Просто ужас!

— Ну ладно, ладно. Не прыгай возле меня, как козленок перед козой. Лучше скажи, ты есть хочешь?

— Уже немножко проголодалась, так что какой-нибудь бутерброд я бы в себя не отказалась забросить.

— Тогда пошли в кафе, тут неподалеку есть одно. Накормлю тебя и напою тебя. Мариночка, солнышко, как же я рад тебя видеть, золотце ты мое!

Обнявшись, они дошли до летнего кафе, заказали себе по салату, шашлык и томатный сок, уселись за крайний угловой столик. Марина ела и исподтишка рассматривала отца. Да, за этот год он сильно сдал. Лицо все в морщинах, а ему всего-то пятьдесят. На пять лет старше Димы. Ой, всего на пять лет? Она попыталась представить Диму в роли своего отца. Не получилось. Дима для нее — друг, любовник, кто угодно, но не отец. А разница в возрасте — ну кого она волнует? Главное, что им вместе хорошо, а остальное неважно.

— О чем задумалась, принцесса?

— Да так, ни о чем.

— Расскажи мне лучше, как живешь, чем занимаешься. Хозяин квартиры не достает?

— Да нет, что ты, он — нормальный мужик.

— Вот это меня и настораживает. Ладно, дай хоть побрюзжать немножко по-стариковски, не хмурься. Вы все-таки живете под одной крышей, мало ли чего может произойти. А я не хочу, чтобы тебя больше обижали. Только-только в себя пришла, вон, глазища блестят, как звездочки.

— Никто меня не обижает. Дмитрий — мой друг, и мой покой он охраняет лучше, чем любой телохранитель, уж поверь мне.

— И что, никого из друзей к тебе не пускает? Ты же молодая, красивая девушка. Конечно, в мое время это было не принято, но сейчас так все поступают. Я про то, что должен же у тебя быть мужчина, ну, ты поняла о чем я… Негоже тебе сидеть, запершись в четырех стенах и ждать у моря погоды, а если Дмитрий такой сторожевой пес, то как же ты сможешь встретиться с тем, с кем захочешь?

— Папа, мне сейчас никто не нужен. Честно. Того, что было, мне хватило по самую макушку. Пока я просто живу и наслаждаюсь своим одиночеством. Я устала от ругани и хочу немного передохнуть от романов.

— Ты уверена? Ладно, давай сменим тему. Кстати, как тебе шашлычок? По-моему, на славу удался?

Марина не хотела рассказывать кому бы то ни было, насколько далеко зашли их с Димой отношения. Тем более, как объяснить другим то, в чем сама до конца не разобралась. Это ее жизнь. И она никого в нее не впустит. Даже родного отца, хотя он никогда не делал ей ничего дурного. Хотя временами и не делал того, чего должен был бы. Например, не защищал ее перед матерью. Не делал замечаний ее младшей сестре. Ирка выросла такая избалованная отчасти и благодаря невмешательству отца в процесс ее воспитания, и теперь это уже не исправить. Он, конечно, сам расхлебывает последствия своей бесхарактерности, но что толку-то?

Отец принес ей Иркины свадебные фотографии. Марина еще по телефону попросила его об этом, и хотя он не понял, для чего ей это надо, но просьбу все же выполнил. Теперь она рассматривала одну фотографию за другой, и внутренне злорадно ухмылялась. Вот Ирка с зареванными, злыми глазами подписывает бумаги, вот облитый шампанским Валера выходит с ней под руку из дверей ЗАГСа. Черт, а она-то сама как в кадр попала? Нет, точно, вон стоит в своих очках, правда как-то боком и на заднем плане, но это определенно она. Забрать что ли эту карточку себе? Хотя если они до сих пор не догадались, кто устроил им такое «веселье», то даже с помощью этой фотографии они ни до чего не додумаются. Как можно невиннее Марина поинтересовалась у отца: