Стервами не рождаются - Страница 41

— Марина, хватит себя изводить. Твою мать не переделать. Считай ее больной на голову и относись ко всему соответствующе.

— Легко сказать. Я с ними уже больше года не живу, а во мне все равно все еще кипит. Я когда сестренке «веселую» свадьбу устроила, мне так полегчало, что я тебе даже сказать не могу. А вот теперь слышу эту песню снова, и такая злость на них из глубины души поднимается, что мне за себя даже страшно становится. Я себя совершенно контролировать перестаю, трясусь изнутри от ненависти, и все вокруг таким черным кажется. Боюсь сорваться, гадостей натворить. Сколько они во всех своих бедах будут меня винить? Словно и не родные они мне. Парадокс какой-то: абсолютно чужие люди относятся ко мне лучше, чем те, кто прожил со мной почти всю жизнь, кто меня воспитал и родил.

— А ты не думала, что твоя мать и Ирка просто завидуют тебе? Ты такая вся из себя успешная, деловая, деньги водятся. А они? Сидят дома на шее своих мужиков и копейки до их зарплаты считают.

— Ну сейчас-то понятно, может быть и завидуют. А тогда, когда они меня выживали? Я же была никто и ничто! Чем я им тогда не угодила?

— Тут видно только очень крутой психотерапевт может разобраться. Возьмет томик Фрейда, положит рядом труды Юнга, почешет умную башку и выдаст что-нибудь про тяжелое детство и железные игрушки.

— Юлька, ты просто чудо! Как что-то скажешь, так просто хоть стой, хоть падай. Нет, я в тебя просто влюбилась, еще тогда, когда ты впервые у нас с Димой появилась и стащила со стола горбушку черного хлеба.

— Да, кстати о Диме. Я ему на прошлой неделе звонила. У него все по-прежнему, передает тебе привет, зовет в гости. Я, уж прости меня за это, за тебя сказала, что ты сейчас вся в делах и заботах и в гости не выезжаешь, даже ко мне. Ты не обижаешься?

— Да нет, что ты. Ты все правильно сделала. Дима — хороший мужик, но мне пока больно вспоминать о нем, а тем более видеть его. Вот время пройдет, там и посмотрим.

— Так значит, Дима — хороший мужик, а я? — с набитым ртом обиженно поинтересовался Алексей.

— Ты — самый лучший и неповторимый. Ешь давай и не мешай нам болтать, а то добавки положу, а потом посажу на велотренажер. С повышенной нагрузкой.

— Ты — мучительница. Нет, домомучительница, как Карлсон говорил. И Марина за меня заступится, не даст тебе надо мной поиздеваться, правда?

— Правда, правда, — рассмеялась Марина, глядя на то, какими взглядами обмениваются супруги. Несмотря на показную суровость в голосе, Юлька смотрела на мужа с такой нежностью… И он отвечал ей тем же. Да, вот такого бы мужа она себе хотела точно. Не пьет, не курит, время от времени занимается спортом. Хотя все это так, приятное дополнение. Главное ведь, чтобы любил. Или чтобы я его любила? Да, забавный вопрос. Нет, уж лучше взаимно и обоюдно. «И пока смерть не разлучит нас!» А что? Она заслуживает такого. Она хорошо выглядит, многие даже называют ее «красавица», она сама зарабатывает себе на жизнь и может постоять за себя. Ей просто однозначно должно повезти. Должна же быть в мире хоть какая-то справедливость!

Когда она вернулась домой, до полночи оставалось каких-нибудь двадцать минут, не больше. Да, засиделась она в гостях, ничего не скажешь. Надо побыстрее в постельку прыгать и спать, спать, спать. А то завтра вряд ли поднимется раньше одиннадцати. Она прошла на кухню, поставила себе чайник. Из спальни вышел Костик, почесывая рукой свою всклокоченную шевелюру.

— Привет, ты чего не спишь?

— Услышал, что ты пришла и встал, решил с тобой чаю попить. Тебе, кстати, твой отец звонил. Он сейчас в больнице, я вот на бумажке все записал подробно. Он просил тебя не волноваться, сказал что это так, ерунда. Обследуют и отпустят.

— Господи, что с ним такое? Слушай, а голос у него какой был? Вялый, бодрый?

— Да обычный голос, ничего в нем особого не было. Да не волнуйся ты, завтра к нему съездишь, все сама узнаешь. Я на всякий случай сегодня сходил в магазин, фруктов разных побольше закупил и минералки с соками. Возьми завтра то, что нужно, и иди. Раз воскресенье, то внутрь наверняка без проблем прямо с утра пускать должны.

— Ох, Костик, что-то неспокойно мне. Наверняка его Иркин развод подкосил, как пить дать!

— А что, она уже развелась?

— Насколько я в курсе, на днях у них суд. Ирка же по-хорошему решила не отступать. Вот и мотает нервы всем окружающим, в первую очередь отцу. Валера свои вещи собрал и ушел от нее почти сразу после того, как я брякнула про ее спираль. Кстати, до сих пор не знаю, что это мне в голову тогда втемяшилось. Но получилось как надо.

— Скажи еще «интуиция»!

— Да фиг его знает! Просто что-то здесь было не так с самого начала. Я знала, что не била тогда Ирку, и она уж конечно это знала. И тем не менее, глядя мне в глаза, снова гнала эту чушь и кричала, что стала из-за меня бесплодной. Опять решила за мой счет прокатиться. Не вышло. Проездной закончился.

— Да, вот уж стерва, так стерва.

— Да нет, стерва — это я, а она сестра стервы.

— Думаешь?

— Уверена.

— Странная ты девчонка. Почему-то постоянно пытаешься убедить окружающих в том, что ты хуже, чем есть на самом деле. Пойми, о тебе ведь судят по твоим поступкам, а не по твоим словам! Я знаю, что более верного и преданного друга у меня нет. И у Василия тоже. Юлька, когда тебя на работе нет, просто откровенно скучает. Даже мое общество ее в эти минуты не радует.

— Добавь к этому испорченную свадьбу родной сестры и брошенного на произвол судьбы мужика, который в данный момент надирается водкой и тупо смотрит в одиночестве телевизор.

— Ну, могу тебе напомнить, что ушла ты от него только тогда, когда получила по его милости боевую раскраску на пол-лица. И кроме того, он сам к тому времени несколько раз заводил разговор о том, что ты должна оставить его. Я прекрасно помню то, что ты мне рассказывала о своих взаимоотношениях с этим человеком, так что не мотай головой. А что касается свадьбы… Знаешь, это меньшее из всех зол, которые ты могла бы совершить в такой ситуации. Иные даже на убийство идут, или на себя руки накладывают.